Сообщений в теме: 32

[Иосиф]

 

Нью-Йорк, Соединенные Штаты Америки, 14 июня 1935 года. Пятница, 12:28.

 

«...И поэтому мы сильны и уверены! Поэтому мы непобедимы!». Овации со всех сторон. Вильям неожиданно оживился. Как будто бы он впал в небытие на какое-то время, но вот он снова здесь. В небольшой квартирке, в центре Большого яблока. Стоит среди своих однопартийцев и сторонников, которые радостно рукоплещут яркой речи товарища Чарльза Прайса. Собственно говоря, это его квартира. На вид простого трудяги, но на самом деле руководителя партийных ячеек в Нью-Йорке. Над камином висит портрет Маркса, поодаль от него Ленин. На редких книжных полках в обшарпанной гостиной можно различить корешки книг с названиями "КАПИТАЛ: КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИКИ. К. МАРКС", "ДЕСЯТЬ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР. Д. РИД", "ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ. В. ЛЕНИН" и т.д. В остальном убранство помещений очень бедное, но вполне логичное для заводского рабочего, получающего сущие гроши. Все окна плотно зашторены, дабы их не могли наблюдать полицейские или правительственные агенты. Где-то в другой комнате слышны звуки готовки. Скорее всего это хозяйка, жена Прайса, трудится в поте лица, что бы сделать вкусный и сытный обед для своих друзей, однопартийцев. Когда овации начинают стихать Прайс продолжает говорить.

– Товарищи, послушайте! Сегодня с нами член Чикагской партийной организации. Возможно некоторые из вас уже успели с ним познакомиться! Это молодой Вильям Ланкишер! Он уже несколько лет активно помогает партии. Организовывает митинги, шествия, поддерживает наших деятелей и участвует в демонстрациях рабочих. Конечно же за это ему приходится платить свою цену. Как и многие здесь присутствующие, этот молодой человек уже успел испытать тяготы капиталистического режима и отсидел в тюрьме за свои взгляды. Но это не остановило его! Не сломило его духа! Сегодня он с нами и я уверен, что будет стоят за коммунистические идеалы до конца своей жизни! Джон! Встань же! Произнеси речь перед своими единомышленниками! Расскажи о революционной борьбе! – громогласно отбарабанил Прайс и протянул руку в сторону Вильяма. Вновь послышались овации, приглашающие Ланкишера встать. Юноше, только вышедшим из странного транса, нужно было быстро сориентироваться и не вдарить лицом в грязь. 

[Алессандро Альфонсе Россе]

Здравствуйте товарищи! Мужчины, женщины, старики, дети, нет такого социального класса в Америки который бы не пострадал от козней капитала. И именно действие капиталистов, их ненасытное желание обогащаться за наш счет, толкает нас же к борьбе. Я уверен сейчас тут находится не мало людей пострадавших за свои взгляды. Страна свободы и право? Абсурд! Страны угнетение и буржуазного беспредела! Вы можете спросить меня, зачем я декларирую очевидные истины, зачем я говорю известные всем тут находящимся вещи?
Причина банальная, но все так же ужасна, именно такой открытый и всем известный беспредел буржуазии, толкает меня, вас, наш всех на революционную борьбу! Меня спросили в чем заключается моя борьба? Извольте, я отвечу.
Далеко не каждый тут из рабочего класса, но все тут находящийся знает его скверное положение. Я узнал его с детства. Я видел как под надуманным поводом арестовали семью немецких рабочих живущих рядом. Я видел как капиталисты стравливали моего отца и других рабочих дабы срезать их зарплаты, заработать еще больше. Я видел как протесты подавляли, а газеты молчали.
С самого детства я знал как относится к рабочему классу, но подобно больше части население страны не придавал этому значение. Одуматься меня заставила учеба, я не мог терпеть наглую и бескомпромиссную ложь моих лекторов о том что рабочий класс рад такому положение, рад "процветанию" нации. Я хотел кричать, но я не знал что, у не мог четко дать ответ, в чем кроме морали и правды кроется вся ошибочность взглядов профессоров. И как любой человек, который хочет найти ответ, я стал искать. Я изучал взгляды и теории, Джевонс, Вальрас, Шумпетер и еще десятки различных фамилий не давали мне ответа. Я не мог найти ответ в капитализме. И мной было решено искать в тех вещях, которые в моем детстве иначе как дьявольскими не называли. Во истину ирония капиталистической теологии, дьявол "Коммунисты" хотят освободить, а бог "Буржуазия" оставить в рабстве.
Именно Маркс, Энгельс и их интернациональные коллеги открыли мне глаза. Я увидел причину бедности, бесправия и беззаконности. И по своей наивности я думал, что я могу об этой причине говорить, ошибка с моей стороны. Именно тогда, я навсегда запомнил, что когда в стране свободы, посягают на свободу угнетать, свобода посягающего таят как снежок в горячих руках. Мои перспективы стать американские юристом растаяли, я был исключен из колледжа. Я бы мог расстроиться, если мне не было так плевать, с того дня и поныне меня волнует только рабочий класс, только будущие нашего рабочего движение, будущие всех наций и всего человечество.
Я распрощался с американской мечтой, ради будущего человечество. И сейчас, после без малого 7 лет рабочий борьбы, мной было решено посетить страну где наши идеи победили, Советский Союз. Где строится будущие человечество. Через несколько часов я отплываю.
Я безусловно глупец раз отправился в чужую страну без знание языка, но иногда только глупцы могут увидеть разницу между реальностью и былью.
Что-же, на этом все. Конечно у меня с десяток историй о протестах и полицейском беспредели, как безусловно и у вас товарищи, но я четко считаю, что главное рассказать не о самой борьбе, а причинах почему ты её начал.
Спасибо за внимание товарищи, было приятно поделится причинам моей борьбы, я надеюсь они укрепили ваши взгляды, как укрепляют мои на протяжение уже долгих лет. Удачи вам товарищи, и пусть наше рабочие движение, ждет только успех, только победа!

[Иосиф]

После слов Ланкишера слушатели начали одобрительно хлопать и кивать. Кажется его речь зашла для народа собравшегося здесь. Даже Прайс смело подошел к молодому человеку и крепко пожал ему руку.

– Вот оно, наше будущее, товарищи! В таких смелых и мыслящих своей головой людях, как Джон! Правда Джон? Уверен, что такого идеалистического коммуниста не сломят даже избиения копов в подвале участка! Но хотел бы подметить, что ты Джон далеко не глупец, ибо твой язык интернасиональ. Ладно. Товарищи! Мы с Джоном удалимся на мгновение, обсудить рабочие вопросы, а вы пока послушает доклад товарища Кента о нашей революционной борьбе в доках Нью-Йорка. – и с этими словами Чарльз потащил Ланкишера на кухню.

Там было жутко накурено и миссис Прайс что-то готовила. Помимо нее там находился еще один человек. В потрепанном костюме, слегка полный, лысеющий и давно не брившийся. Он потягивал сигарету, смотря в окно, легонько приоткрыв шторку. Чарльз сделал жест приглашающий жену к ним присоединится. После достал сигареты из кармана и закурил. Дым ударил прямо в лицо Вильяма.

– Джон, знакомься, это товарищ Мандельшман из ЦК партии. – уже менее помпезно сказал Чарльз, держа сигарету в зубах.

[Алессандро Альфонсе Россе]

Чуть кашлянув от ударившего в нос табака, да он непривычки, не смотря что все его знакомые включая родителей не против затянуться сигареткой, сам Джон наотрез отказывался еще со школы, Вильям протянул руку и представился - Как понимаю, для меня есть партийное дело связанно с моим от отъездом в Союз Товарищ Мандельшман? - Чуть погодя, улыбнувшись себя под нос, он тихо так же под нос произнес - или я перечитал детективных романов в детстве.

[Иосиф]

Заслышав голоса Мандельшман осторожно отпустил шторку и неспешно повернулся. Он, как бы оценивая, оглядел Ланкишера со всех сторон и снова затянулся сигаретой. После чего наконец протянул свою руку юноше и крепок сжал ее.

– А ты многое понимаешь, товарищ Джон. Ты часом не агент Дяди Сэма?! – грозно спросил еврей-коммунист, не разжимая руку. При этом Вильям заметил краем глаза, что Прайс потянул руку за пазуху, а его жена, только что подошедшая к собеседникам, держит в руках внушительных размеров кухонный нож. Кажется он был идеально заточен. 

[Алессандро Альфонсе Россе]

Опасливо вздохнув Джон быстро произносит. -Ну если Дядя Сэм опустился настолько что вербует антиамериканские элементы и уголовников, я бы все равно отказался. Слышал что условия труда отвратные. - После чего Вильям посмотрел на собравших нервно улыбнувшись, надеясь что правильно оценил позицию собеседника.

[Иосиф]

Еще пару секунд атмосфера была напряжена и Мандельшман продолжал зорко смотреть на Вильяма, как вдруг его лицо улыбнулось и раздался громогласный смех. Засмеялись также Прай и его жена. Он убрал руку из-за пазуха, а она положила нож на стол.

– Хе... черт, видел бы ты свое лицо малец! "Ты часом не агент Дяди Сэма?!". Не, как мы тебя, а? – протирая лицо от слез произнес полный мужчина, разжал руку юноша и начал хлопать его по плечу.

– Расслабься, Джон. Это наши внутрипартийные шутки. Сам будешь так делать с новичками. Эй? Ты же не обделался? На вот, успокойся. – с этими словами Прайс вложил сигарету в руку Вильяма и поджог ее.

– Лучше мы тебя один раз припугнем, чем потом легионеры в своем подвале тебя выведут на чистую воду одними словами. – мрачновато сказала миссис Прайс.

– Мария! Не пугай ребенка! Поди он этих упырей еще и не видел! – воскликнул Чарльз, размахивая своей сигаретой и сыпя пепел во все стороны.

– Хм, да кстати, на счет легионеров... Джон ты уже имел дело с Американским легионом? – прокашлял член ЦК и оперся на подоконник. 

[Алессандро Альфонсе Россе]

Я понял что это шутка, но знайте мне приходилось слышать о партийной ячейки в Луизиане, которая перерезала друг друга в конце 20-х из-за паранойи, знаю байки. Но в это мире не в чем кроме классовой борьбы быть уверен. - Иронично заканчивает Джон, отказываясь от сигареты. - Спасибо нет, у меня отец от рака легких в могилу уже несколько лет отправится хочет.
Что же касается Легиона - Желчно едва не сплевывая говорит Вильям - Приходилось иметь дело, твари и подонки, а ведь большинство такие же рабочие как я и вы. Одно счастье, их чертовский мало, за мою 7-летнию карьеру, я встречал их у себя единожды, этот мудак Пелли приехал в Чикаго, они решили его поддержать. Я надеюсь он надолго запомнил что в Стальном Поясе ему не рады. На этом короткая и крайне отвратная знакомство у меня кончается. А что? - С интересом уточняет Джон.

[Иосиф]

Мария цинично хмыкнула и забрала сигарету из рук Вильяма, затянувшись сама.

– Луизиана? Перерезали друг друга? Где ты такого бреда вычитали Джон? В Chicago Tribune? Это же рупор капиталистической пропаганды, что бы выставить нас зверями в глазах обычного народа! Ты это дело прекращай! – разочарованно развел руками Прайс и неодобрительно глянул на Ланкишера. 

– Спокойней Чарльз, Джонни еще слишком молод и не может до конца отличить правду от лжи капиталистов. У него же еще нет такого богатого опыта революционной борьбы, как у нас с тобой. – начал говорить Мандельшман с Прайсом, а после повернул голову к Вильяму.

– Тем не менее, Джонни, я говорю отнюдь не про этих неудачников серебрянорубашечников. Хоть они еще те ублюдки, но очень серьезной опасности они для нас не представляют. Я имел ввиду именно что А-м-е-р-и-к-а-с-к-и-й  л-е-г-и-о-н. – уже более серьезнее сказал еврей-коммунист и склонился над Ланкишером, нагнетая атмосферу, делая ее более зловещей. 

[Алессандро Альфонсе Россе]

Говорю же байка, ходила среди рабочих Чикаго. - Чуть улыбнувшись Вильям продолжил - Как по мне её создатель хотел напомнить нам о единстве и важности взаимного доверия и верности в нашем деле.
А, этот легион. - Помедлив Джон продолжает - Моего отца туда его сослуживцы после Великой Войны звали, он наотрез отказался, сказав что политика не его, да времени не было. -Чуть подумав Вильям дополняет. - Это единственный раз в моей жизни когда я встречался с легионом. Только слышал о их пробуржуазнной охранительной позиции и поскудности их действий - Переведя взгляд на Еврея он заканчивает -Что мне надо знать про этот л-е-г-и-о-н?

[Иосиф]

Мандельшман скорчил лицо от отвращения, а Прайс сплюнул, от одного упоминания легиона, в мусорную корзину стоящую рядом.

– А ты везунчик, мальчуган – протянула Мария и глубоко втянула дым от сигареты в свои легкие.

– Да, тебе очень сильно повезло, Джонни. Американский легион это сущие бичи народа и коммунистического подполья. Тебе наверное тогда было 5? 4? Вообщем после Октябрьской революции минуло года два. Ветераны возвращались после войны и организовали свое движение, превратившееся в преступную группировку в руках капиталистического режима. Тогда мы все состояли в рабочей организации Индустриальных рабочих мира и уверенными шагами шли к новой американской революции. Но Американский легион вступил с нами в противостояние. Он врывался на наши демонстрации, митинги и собрания. Его молодчики избивали наших ораторов, убивали обычных работяг, заставляли целовать американский флаг и петь капиталистический гимн. Особое место заняли пытки наших сторонников в грязных подвалах легиона, где эти ненормальные выбивали из нас информацию и важные сведения. Помнишь Прайс? – неожиданно обратился член ЦК к Чарльзу.

– Да, поразительное и ужасное было время. Время надежд и беспорядка. – завороженно, но с мрачностью в голосе отозвался Прайс.

– Так вот. Правительство естественно закрывало на это все глаза и обосновывало жестокость "сохранением демократии и американских традиционных ценностей". Паршивые ублюдки... Видели бы они, что творили эти ненормальные... В один из знойных дней лета 1919 года... – еврей-коммунист сглотнул, но продолжил. – Они... Они линчевали бедного черного парня прямо на моих глаза. Ему наверное было примерно столько, сколько тебе сейчас. Помню, он стоял на ящике и агитировал, как толпа этих смутьянов стянула его оттуда, связала руки и давай избивать ногами парня. После они один за одним вырвали ему зубы, после выкололи глаза, отрезали его причиндалы и пихнули ему же в рот, что бы перестал орать. Затем...

– Сожгли заживо... – вдруг тихо сказал Прайс, смотря стеклянным взглядом в стену. На момент в комнате повисла гробовая тишина. Лишь отзвуки из гостиной показывали, что остальной мир не застыл и продолжал жить. 

 

– Сейчас конечно ветераны постарели, но их место заняли их же ненормальные детишки. Они кончено менее радикальны, чем отцы, да и сейчас полиция смотрит во оба. Хотя бы на севере. Тем не менее налеты на собрания и шествия продолжаются. Полиция в потасовки не вмешивается и только арестовывает нас. Их - в крайнем случае. Практика пыточных подвалов у них все также распространена. – оторвав взгляд с пола и посмотрев на юношу своими усталыми глазами сказал Мандельшман. 

– Могут заставить перед целой толпой целовать флаг и отрекаться от наших идей. А если не станешь, вздернут на флагштоке вместе с флагом. – опять хмуро произнесла миссис Прайс.

– Черт, Мария, хватит пугать Джона! Революционная борьба есть революционная борьба! Трусам тут не место. – немного с недовольством протянул Чарльз. 

– Ну, как? Теперь ты понимаешь, почему не должен попадаться в руки этих псов режима? – Мандельшман глянул прямо в глаза Вильяма. В нем читалась внутренняя боль. 

[Алессандро Альфонсе Россе]

Без сомнение - Жестко отвечает Джон - Мне довелось слышать как полицейские расстреливают и избивают демонстрации, да бога ради, они это делали прямо перед моим глазами. А когда рабочие вместо того чтобы разбежаться и дальше подыхать от голода, избили этих тварей, их прозвали преступниками и несколько отправили на стул. А организаторов вроде меня отправили за решетку, напрочь игнорирую наше законодательстве, свобода слова и позиции, мать его. - Едва не сплевывая он переходит к другой теме - Счастье одно, с вашими рассказами мне дело вести не приходилось, у меня все была рамках буржуазной "законности". -После чего тихим тоном, он заканчивает. - Но вы явно не о ужасах реакции мне хотите рассказать, я о них знаю безусловно меньше, но не беспокойтесь, мне хватает ума про них не забывать. Так что давайте перейдем к делу.

[Иосиф]

– Да, давай. Чтож... как мы уже знаем, ты собираешься отправиться в Советский Союз на пароходе "Red October". Нам очень удачно подвернулось, что ты купил билет именно на сегодняшний рейс, поэтому были решено назначить тебя исполняющим плана. Говоря коротко, на корабле есть посланец советского правительства, которое желает оказать нашей революционной борьбе поддержку. К сожалению мы не знаем кто он и как выглядит в целях конспирации. Поэтому вот... – член ЦК достал из своего переднего кармана круглый значок с красным флагом и надписью «10 лет Коммунистической партии США», затем положил его на стол, – Что бы ты выделялся на судне. Между тем, ты можешь попытаться сам установить связь с посланцем. Только аккуратно. И заначек одень лучше на самом корабле. Как только найдешь контакт, проведи переговоры. Узнай, что да как. Скорее всего они хотят предоставить нам крупную сумму. По прибытии в Копенгаген или Ленинград, отправишь нам телеграмму об успехе или провале миссии. Потом спокойно возвратишься в Нью-Йорк с багажом полным денег или важной информацией. Ты ведь понимаешь русскую речь? – вдруг напрягся Мандельшман и с осторожностью взглянул на Джона.

[Алессандро Альфонсе Россе]

Я могу отличить его от немецкой или французской если вы об этом - Чуть погодя добавив - Но свободного времени на изучение языков у меня не было, сами знаете условия труда в последние годы, а тюрьме, самоучителей по русскому не было. - Иронично подвел, после чего вздохнув Джон добавил - Одна из целей поездки подтянуть мое знание русского, хотя бы на средний уровень и несколько книг в коллекцию коммунистической теории прикупить. - Помедлив Вильям закончил - Но я думаю мое незнание не станет проблемой, русские не идиоты посылать на связь с американцами человека не знающего английский, так что я вас понял и как говорят в Советах всегда готов выполнять задачу партии. - На этих слова Джон забрал значек и положил себя в карман.

[Иосиф]

[Значок добавлен в чемодан.]

– Мда... Это конечно прокол... Прайс, ты знал? – немного разочарованно сказал полный еврей. Чарльз тем временем сделал недоумевающее лицо и неодобрительно глянул на Джона.

– Будем надеется, что ты настолько же удачливый, насколько и ту... – начала рассуждать Мария, пока ее не прервал Прайс словами "Тихо! Не угнетай парня!"

– Эх, Джонни... Я буду надеется, что посланец и правда будет знать английский. Но запомни, что первоочередная цель по которой ты едешь в СССР, это наш план, а не изучение русского или покупка книг. Эти цели могут стать главными только для конспирации. Черт, у тебя хотя бы англо-русский разговорник есть? – повысил голос Мандельшман после очередного всплеска оваций из гостиной. 

[Алессандро Альфонсе Россе]

Конечно есть, как бы я язык учил? - С толикой недоумение уточняет Джон. - Так же прошу меня не оскорблять, поездка чистая самодеятельность, из невозможности вернуться в Чикаго, после прошлый облавы мне туда в ближайшие несколько месяцев, путь заказан. Как вы сами сказали вам повезло что я отплываю сегодня. - Чуть погодя он добавляет - Дело партии, мое дело. Я вас понял, исполню в силу своих способностей. Дополнение будут? - Обыденно закончил Вильям.

[Иосиф]

– Дополнения... – на момент задумался Мандельшман, но потом поднял глаза на собеседника, глядя исподлобья, – Да. Лучше всего будет, если ты не будешь доверять на корабле никому, кроме самого советского посланца. Так на всякий случай. Кто знает, кто будет там находится. Нам все же огласка не нужна. Наверное на этом все. – серьезно произнес еврей коммунист. 

– Один момент! – вдруг оживился Прайс и потянулся за пазуху, откуда достал слегка потрепанный пистолет кольт 1911. Затем осторожно положил его на стол перед Вильямом. – Горячая штучка, как моя Мария, хех. Магазин на 7 патронов, сейчас полностью заряжен. Калибр 0.45. Дальность примерно 29 метров. В нашем деле неизвестно когда может понадобиться, но на всякий случай возьми. Меня лично он выручал в тяжелых ситуациях.

– Чарльз прав Джонни, ты должен мочь дать отпор неприятелю. Скажи, ты же умеешь стрелять? – проговорил член ЦК и задержал воздух, ожидая положительно ответа.

– По нему же видно, что нет. Совсем зеленый. Еще молоко на губах не обсохло. – закатила глаза от недовольства Мария и тихо пробурчала себе под нос. 

[Алессандро Альфонсе Россе]

Да, умею. Отец учил после войны, да и колледже не редко на стрельбища ходил. Забава такая у студентов была. - Грубо и четко прерывает Джон. - Некогда не хотелось марать руки человеческой кровью, но в нашем деле или мы будем сопротивлялся любыми средствами, или наш сомнут. - С явной тоской произносит Вильям, после чего относительно отточенными движением чуть задерживая пистолет в руках уточняя насчет кобуры, и получив очевидно отрицательный ответ, прячет пистолет во внутренний карман верхний одежды, очевидно проверив то что предохранитель стоит на блокировки стрельбы.

Вздохнув он поднимается со стула, и совмещая рукопожатие с двумя партийными коллегами с прощальным словами(всем, да включая эту не слишком вежливую женщину) о том что ему надо спешить и закончить подготовление к поездки он уходит в то место(квартиру?) где находится его чемодан и временное место жительство.

[Иосиф]

[Кольт 1911 добавлен в чемодан.]

– Женщинам, по видимому, руку пожимать не принято в рабочем движении. Вежливый молодой человек, мда... – опять неодобрительно фыркнула Мария, когда Джон не подал ей руку, хотя свою она ему протянула. 

– Мария, Джон просто переволновался. С кем не бывает? – в который раз принялся защищать Вильяма Чарльз. 

Как и задумывал Ланкишер, он попрощался с однопартийцами и вышел в гостиную. Мандельшман и Прайс остались на кухне и принялись обсуждать какой-то важный идеологический вопрос о революционной борьбе в Нью-Йорке. Миссис Прайс же вернулась к готовке. В гостиной тем временем продолжалась бурная дискуссия коммунистов. Краем уха Ланкишер понял, что они разговаривают об построении социализма в отдельно взятой стране и возможности социалистической революции в США в ближайшие пять лет. Также мимолетно упоминался Троцкий и некоторые его произведения. Но у Вильяма не было времени слушать и участвовать в полемике, по этому он уверенно дошел до коридора и уже хотел было открыть дверь, как раздался внезапный стук в ту самую дверь, которую Вильям хотел открыть секунду назад. «Кто бы это мог быть?» пронеслось в голове у Джона. Прайс ждал еще кого-то? (бросок на удачу был провален)

[Алессандро Альфонсе Россе]

Перейдя на тихий крик Джон попросил товарищей успокоится и замолчать на время, его сердце ускорило темпы а в голове билась мысль, "Хоть бы я ошибался, хоть бы я ошибался". Он знал чем заканчиваются внезапные штуки в подпольные квартиры. Едва ли не перейдя на бег, он вернулся к Чарльзу с вопросом ждет ли он кого нибудь. Его глаза темь временем искали окна или другие пути возможного бегства. Если ответ будет отрицательный, Джон скажет что у него плохие предчувствие и он думает что Чарльз знает почему. Если дверь попытаются выбить, Джон свалит от туда, по возможности с Евреем, и максимальным количеством однопартийцев и женой Чарльза. Коммунисты своих в беде не бросают, даже если рискуют. Если времени или возможности бежать не будет, Вильям постарается запрятать пистолет на время, лучше где нибудь, где будут искать в последнию очередь. Все таки срок за того что тебя найдут с оружием, в несколько раз больше. Стрелять он собирается только в крайне случаи, если глава местный ячейки сам решит стрелять или Джон посчитает что стрельба единственный выход из положение.